Краткое жизнеописание иеромонаха Андрея (Эльбсона)

Иеромонах Андрей (Борис Яковлевич Эльбсон)
(1896 – 1937гг.)

Иеромонах Андрей (Эльбсон) родом происходил из обрусевшей шведской семьи лютеран, далекой даже от своей протестантской веры. Сокрыт от нас тот внутренний путь-подвиг, который не только привел Бориса и его брата Эрвина (в будущем иерея Стефана) к православию, но и побудил выбрать духовную стезю.

Известно, что до революции будущий отец Андрей закончил шесть классов реального училища, какое-то время работал счетоводом в московских банках. И вдруг – резкий перелом. Вслед за старшим братом, целибатным священником иереем Стефаном, уже служившим к тому времени на Антиохийском подворье в Ипатьевском переулке (в храме священномученика Ипатия Гангрского), Борис принимает монашеский постриг с именем Андрей. Постриг совершил в 1924 году епископ Варфоломей (Ремов), настоятель Высоко-Петровского монастыря, в храме Святителя Николая в Подкопаях. Несомненно, Подкопаевский храм единожды стал свидетелем такого события.

Однако служить в храме Святителя Николая отец Андрей стал позднее, лишь по прошествии четырех лет. Братья вначале подвизались вместе на Антиохийском подворье. В 1926 году отец Андрей перешел на Ивановскую горку, в храм святого Владимира в Старых Садех, а еще через год в близлежащую церковь Троицы в Хохлах. Жил он неподалеку: в Малом Казенном переулке, доме № 4 (ныне на его месте современный жилой дом). Наконец, в 1928 году отец Андрей получает назначение уже как штатный священник в храм Святителя Николая в Подкопаях, где и служит вплоть до своего ареста в 1931 году.

В эти трудные для Русской Православной Церкви годы отец Андрей начал трудиться над созданием женской монашеской общины, в которую вошли некоторые прихожанки храма: Валентина Засыпкина, Вера Рожкова, сестры Миронович (Вера и Любовь). Для общины был приобретен дом на станции Лианозово, служивший им кровом в то неспокойное время.

В это время к священнику присоединяется его лучший друг и единомышленник − иерей Петр Петриков, помогая в служении воскресных и праздничных Литургий. Много значило в жизни священников окормление оптинского старца Нектария, их духовника. Некоторые из духовных чад отца Андрея приняли постриг у преемника отца Нектария, последнего оптинского старца преподобноисповедника Никона (Беляева). Община жила полнокровной жизнью, и внутренняя связь с Оптиной не прерывалась. Не она ли помогла им выстоять во времена грянувших репрессий?!

Первая волна испытаний пришлась на 1931 год, когда обоих священников храма и многих членов женской монашеской общины арестовали. Для некоторых следствие закончилось высылкой в Сибирь, в Мариинские лагеря; других же еще долго томили в Бутырской тюрьме даже после вынесения приговора. Вместе с отцом Петром отец Андрей был приговорен к заключению в концлагерь на трехлетний срок. Однако судьба священников решилась тогда относительно благополучно. Благодаря ходатайству за них Татьяны Николаевны Ростовцевой, родственницы отца Андрея, заключение в сибирском лагере, где они провели около четырех месяцев, было заменено трехлетней ссылкой с запретом на проживание в двенадцати крупных городах страны («минус 12», как говорилось тогда). Стало известно, что в далекий Мариинск к отцу Андрею приезжал его младший брат Герберт, всегда помогавший священнику материально и расплатившийся за эту поездку увольнением работы. Ссылку священники отбывали в Муроме, откуда в мае 1936 года отец Андрей перебрался в Киржач.

Начался новый период жизни, связанный для отца Андрея с тайным служением в православных общинах Мурома и Киржача, где он и проживал до своего последнего ареста. За это время он неоднократно арестовывался. О. Андрей и о. Петр были непоминающими священниками, хранившими верность митрополиту Петру Крутицкому, которого власти объявили умершим в то время, когда он еще был жив и томился в заключении.

Для самого отца Андрея последним стал арест 23 февраля 1937 года. Это произошло на квартире его духовной дочери Валентины Засыпкиной, в Москве. В то время советская власть готовила беспощадную расправу с теми, кто не смирился с атеистической пропагандой и безбожным походом на Церковь. Следственные органы НКВД инкриминировали отцу Андрею лидерство в „контрреволюционной монархической организации − Истинная Православная Церковь”. Последовали семь месяцев заточения, допросов, пыток и... расстрел.

Земля бутовская верно хранит смертное объятие умученных священников − иеромонаха Андрея (Эльбсона) и иерея Петра Петрикова, в земной своей жизни единодушных и единомышленных братьев во Христе. Упокой, Господи, светлые души чад Божиих, за Христа пострадавших, и их молитвами помилуй нас!